В описании потомков великого князя Владимира Александровича мы пропустили его старшего сына, Кирилла Владимировича, которому к моменту революции было сорок лет. После убийства царской семьи он стал претендентом на русский престол - согласно всевозможным династическим законодательствам он оказался первым в престолонаследии. В монархических эмигрантских кругах он вызвал раскол, многие его не признавали.
Но история великого князя Кирилла - это не просто печальный рассказ о претенденте на несуществующий трон, о "блюстителе русского престола", самозваном "государе всея Руси". Скорее, это авантюрный роман, полный животрепещущих подробностей. Любая американская "мыльная опера" бледнеет рядом с этими семейными распрями, страстями и чудесными спасениями, клятвопреступлениям и спорами из-за фамильных сокровищ. Ибо в случае великого князя Кирилла речь идет о подлинных и несметных богатствах, об одной шестой земной суши, обо всей Российской империи. На какое-то мгновение трон почти принадлежал ему, до власти был один шаг, и тут брат государя умелым маневром вышиб корону у него из-под ног. В русской истории двух первых десятилетий нашего века ученых по вполне понятным причинам, прежде всего, интересовали революционеры и царская фамилия, победители и жертвы. Однако стоит обратить внимание и на второй эшелон побежденных. Великий князь Кирилл то и дело мелькает в официальной истории - в описании русско-японской войны, в связи с родней государыни, неожиданно он возникает во время Февральской революции. Но его судьба поистине заслуживает отдельного рассказа.
Родители Кирилла, великий князь Владимир и великая княгиня Мария Павловна-старшая, представляли собой листательную великокняжескую пару. Он был, безусловно, реакционен, но столь же безусловно талантлив; его жена была не менее величественна. Ни один из троих сыновей не унаследовал их характера, так же как Николаю II не посчастливилось унаследовать ни решительности Александра III, ни его умения разбираться в людях, ни той, без сомнения, присущей ему мудрости, с которой он последовательно проводил мирную политику. Но хотя Кирилл не отличался остротой ума, все же сей великий князь был статен и красив, настоящая звезда золотой молодежи Петербурга. Он много путешествовал, недурно танцевал, был приятен в обращении и служил украшением семейства, пока не навлек на него большой скандал.
Кирилл был морским офицером и, как до первой мировой войны было принято среди особ княжеских кровей, разъезжал по всему свету. В частности, он посетил дворы Китая, Японии и Кореи. Это был немаловажный дипломатический жест, которому придавало особый вес высокое положение Кирилла в престолонаследии. В начале русско-японской войны он находился на флагмане "Петропавловск", когда тот 13 апреля 1904 года подорвался на мине при выходе из Порт-Артура. Брат Кирилла Борис видел с высокого берега, как огромный боевой корабль накренился, поднялся вверх кормой и с крутящимися винтами исчез в пучине. В момент взрыва Кирилл стоял на капитанском мостике. Он был контужен, получил ожога лица, но сумел перебраться на правый борт, и его не затянуло под стремительно погружавшееся судно. Он попал в водяную воронку, но все же выплыл на поверхность живым. Из 711 человек на борту "Петропавловска" уцелело восемьдесят. Чудесное спасение великого князя Кирилла было сенсацией дня.
Он почти не получил телесных повреждений, зато психическая травма оказалась весьма серьезной, и до конца жизни он не мог находиться на борту корабля - что вполне понятно, однако представляет существенное неудобство для морского офицера. Но в любом случае о назначении на морскую службу речи не было. В дело вмешалась любовь, к тому же очень сложная и запутанная. Последующие годы Кирилл провел в изгнании за незаконный брак со своей двоюродной сестрой, герцогиней Викторией Мелитой Гессенской. Ему было позволено приехать в Россию лишь на похороны отца и дяди, что стало первой попыткой примирения. На самом деле Николаю было вовсе не по душе то, что он натворил под влиянием своей волевой супруги. В 1910 году Кириллу было дозволено вернуться в Россию. Во время первой мировой войны Кирилл служил начальником военно-морской части Петербургского гарнизона, Гвардейского экипажа, - назначение было выбрано с тактом, учитывая психическую травму, не позволяющую ему выйти в море.
Его положение было довольно-таки щекотливым, поскольку он был третьим в иерархии престолонаследия. Первым был смертельно больной мальчик, второй брат государя Михаил определенно не интересовался престолом, а поскольку он был женат на разведенной женщине не княжеских кровей, его дети не имели права на престолонаследие. После них ближе всех к престолу стоял Кирилл. Пока Михаил Александрович находился в изгнании из-за своего неравного брака, Кирилл занимал его место во время церемоний, непосредственно за государем или рядом с ним, в паре с вдовствующей царицей. Трон, можно сказать, принадлежал Кириллу, ему оставалось только пережить Николая, который был старше его на восемь лет; в любом случае трон перешел бы к сыну Кирилла, если бы у него был сын. И если бы империя сохранилась.
К концу 1916 года стало ясно, что положение Николая II более чем критическое. Внезапно став царем, Михаил отказался от этой чести - но не отрекся от престола. Попросив время на размышление у делегации Думы, большая часть которой убеждала его отречься, он примерно через час объявил не то, что отрекается, а что "может принять корону только от избранного народом Учредительного собрания". Это были тревожные дни. Все Романовы с полным на то основанием беспокоились за свою жизнь, никто не мог гарантировать Михаилу безопасности. Историков больше всего занимало, почему Михаил не согласился быть царем и каковы были его шансы. Но, кажется, никто не задавался вопросом, почему он отказался от престола именно с такой формулировкой. Между тем, если бы он сказал: "Я отрекаюсь!", трон автоматически перешел бы к Кириллу. Своим поступком Михаил лишил Кирилла всех притязаний на престол. Очевидно, Михаил был возмущен недавним поведением Кирилла, Дело в том, что, по мнению многих, Кирилл предал Николая II в эти последние для него дни в качестве государя всея Руси. В начале Февральской революции государь распустил непокорную Думу. Тогда мятежные полки отправились к зданию Думы в Таврическом дворце, чтобы принести ей присягу. Многим полкам для этого было достаточно пересечь улицу. Тогда и великий князь Кирилл нацепил на форму красный бант и повел своих гвардейцев к Думе, чтобы присягнуть ей! Неважно, что часть пути он проехал в автомобиле. Его поступок вызвал горячие разнотолки. Все офицеры рода Романовых в юности в торжественной обстановке приносили присягу государю в присутствии всей фамилии и военной верхушки. Теперь Кирилл первым из Романовых публично нарушил присягу своему государю. Он предложил свои услуги председателю Думы Родзянко, но тот отверг их, дав понять, что присутствие великого князя крайне неуместно.
В июне 1917 года Кирилл благоразумно покинул Россию и сбежал в Финляндию. Политический климат в Петрограде уже тогда был более чем нездоровым для людей с фамилией Романовы. Сохранились драматические описания того, как он на руках уносил свою беременную жену от большевиков. На самом деле они ехали поездом. Немаловажно отметить, что Кирилл сбежал первым. Ближайшее будущее показало, насколько верно было его предвидение. И все же почему? Вероятно, он чувствовал над собой особую угрозу, будучи законным обладателем несуществующего престола.
У супругов уже было две дочери. В Финляндии в августе 1917 года родился долгожданный сын, великий князь Владимир, с неопределенным будущим и второй по очереди претендент на российский престол после своего отца. Нынешний претендент, таким образом, никогда не бывал в России, как и почти все ныне живущие члены семейства Романовых. Он родился в городе Борго.
Великокняжеская семья в сопровождении четырнадцати слуг часто переезжала с места на место. Владимир родился в усадьбе Хортлинга на углу улиц Александерсгатан и Огагатан, роды принимал доктор Гуннар Нюстрём, в свое время очень известный врач в Борго.
Великий князь Кирилл оставался в Финляндии на удивление долго, несколько лет, и жил с семьей в легендарном поместье Хай-ко. Здесь он был вблизи от Петрограда - на тот случай, если бы что-то произошло, если бы белые победили в гражданской войне в России, если бы какому-нибудь белому генералу удалось преодолеть хаос, навести порядок и реставрировать монархию, что случалось после многих революций. Однако его поведение в дни Февральской революции не прошло ему даром: вдовствующая царица Мария Федоровна, жившая, как мы помним, в Дании и до самой смерти в 1928 году не верившая сообщениям о смерти сыновей и внуков, не поддерживала Кирилла.
Противники Кирилла, разумеется, обращались к этим фактам. Проблема для Кирилла заключалась в том, что самодержец, подлинный государь, единолично решает, как ему поступать, почему не возникает потребности толковать темные места в законах. Но когда "решает" претендент и к его решению не прислушиваются, он, как ни парадоксально, гораздо в большей мере зависит от свода законов, и для него смутные формулировки могут обернуться большой неприятностью.
Кирилл поселился с семьей в Бретани, поддерживал связи с русскими эмигрантами по всему миру и при удобных случаях издавал высочайшие манифесты. Сама идея манифестов, назначений и раздачи всяческих титулов заключалась в том, чтобы поддерживать жизнь российской монархии до того момента, когда отечеству вновь потребуется государь. Во всяком случае, такова официальная версия. Кирилл написал мемуары, по времени доходящие до революции. Великий князь был большим поклонником физических упражнений и разработал собственную, весьма оригинальную теорию падения империи. По его мнению, всему виной было то, что, в отличие от студенчества Англии, российская интеллигентная молодежь не занималась спортом. Русские студенты, справедливо отмечал Кирилл, только протирали штаны за учением или читали стихи и вольнодумную прозу, то есть вели столь нездоровый образ жизни, что это не могло не привести к беде.
Кирилл скончался во Франции в 1938 году, и все его титулы и привилегии унаследовал его сын, двадцати одного года. Юному главе фамилии засвидетельствовало свое почтение внушительное собрание великих князей и князей императорской крови. Позднее вновь начались разногласия по поводу престолонаследия - распри из-за права на престол, в возрождение которого верили все меньше. А великий князь Российский Кирилл, который однажды был так близок к российской короне, так и остался не более чем сноской в истории. В грандиозной эпопее Солженицына он описан правдиво и с пониманием.
